Строгий чин и гордая независимость западной церкви, ее оконченная ограниченность, ее практические приложения, ее безвозвратная уверенность и мнимое снятие всех противуречий своим
высшим единством, своей вечной фата-морганой, своим urbi et orbi, [городу и миру (лат.).] своим презрением светской власти должно было легко овладеть умом пылким и начавшим свое серьезное образование в совершенных летах.
Бесспорно, вся сущность религии состоит в том, чтобы ощущать все, определяющее наше чувство в его
высшем единстве, «как нечто единое и тождественное, а все единичное и особое как обусловленное им, т. е. (!!) чтобы ощущать наше бытие и жизнь в Боге и через Бога» (50–51).
Неточные совпадения
— Возвращаясь к Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством…
Высшее искусство — это искусство жить в благолепии
единства плоти и духа. Не отрывай чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится в цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
Множественность индивидуальных ступеней, всю сложную иерархию мира нельзя заменить
единством высшей ступени, индивидуальностью единого.
Есть только один исторический путь к достижению
высшей всечеловечности, к
единству человечества — путь национального роста и развития, национального творчества.
Совершенное
единство (общенациональное, общечеловеческое, космическое или божественное) есть
высшая и наиболее полная форма бытия всей множественности индивидуальных существований в мире.
Высшая точка развития для него «есть
высшая степень сложности, объединенная некиим внутренним деспотическим
единством».
В системе Плотина посредствующую роль между Единым и миром играет νους [Нус (греч. — ум, разум) — одна из основных категорий античной философии, разработанная Анаксагором и последующими философами.], образующий второе и не столь уже чистое
единство — мышления и бытия, а непосредственным восприемником влияний νους служит Мировая Душа, имеющая
высший и низший аспект, и она изливается уже в не имеющую подлинного бытия, мэоническую (μη δν) и потому злую материю.
Человек знает в себе свое
высшее я, как гениальность, которою наделяется каждый, ибо всякому принадлежит свое особое место в Плероме [Термин «плерома» (полнота) в христианстве означает либо некоторую сущность в ее неизменном объеме, либо множественное
единство духовных сущностей, образующих некоторую упорядоченную, внутренне завершенную целостность.
Софийность мира имеет для твари различную степень и глубину: в
высшем своем аспекте это — Церковь, Богоматерь, Небесный Иерусалим, Новое Небо и Новая Земля; во внешнем, периферическом действии в космосе она есть универсальная связь мира, одновременно идеальная и реальная, живое
единство идеальности и реальности, мыслимосТи и бытия, которого ищет новейшая спекулятивная философия (Фихте, Шеллинг, Гегель, неокантианство).
София, как всеединство (εν και πάν), девство твари, содержит в себе все в
высшем слиянии и
единстве.
Только по большому недоразумению можно относить Толстого к приверженцам этого «прекрасного зверя». Зверь одинок. Он полон силы жизни, но познавательною интуицией своего инстинкта соприкасается с миром только для ближайших, практических своих целей.
Высшее, до чего он способен подняться, это — сознание
единства со своими детенышами или, — у роевых и стадных животных, — до сознания
единства со своей общиной. Живой мир в целом для животного чужд и нем, он для него — только среда, добыча или опасность.
Но в действительности экзистенциальный
высший мир есть не мир
единства, а мир творческой свободы.
Только в мире объективации
единство представляется нам
высшим состоянием.
Дух есть как бы дуновение Божье, проникающее в существо человека и сообщающее ему
высшее достоинство,
высшее качество его существования, внутреннюю независимость и
единство.
Единство человечества как некая
высшая иерархическая ступень осуществляется через
единства национальные, через укрепление и развитие национальных индивидуальностей.
Никакая
высшая ступень
единства не может отрицать предшествующих ступеней — в ней должны достигать
высшего развития и осуществляться все градации индивидуальностей.